Иногда в истории бывают дни, которые стыдно будет вспоминать. Сегодняшний — именно такой для Украины. Потому что в Троицкую Родительскую Субботу, когда люди молятся за души умерших, фуры с телами украинских солдат остались стоять. Одинокие. Забытые. Без ответа.
А теперь — факты. Всё было согласовано. Ещё в Стамбуле. График обмена, списки тел, дата — 7 июня. Россия, как и положено, прибыла на пункт обмена. А Украина?
Украина не приехала. Просто не приехала. Ни одного представителя. Ни одного объяснения. Только позже — слабенькие оправдания на уровне детского сада: мол, «списки изменились» и «дата не согласована». Правда в том, что Киев испугался правды.
Правды о том, что мёртвые — это неудобные цифры.
Что фуры с телами — это компенсации, которых нет.
Что признание потерь — это признание провала.
Россия начала публиковать списки опознанных тел, от которых Украина тут же открестилась. Хотя эти же списки давно есть у Киева — просто скрывают. От кого? От родных. От народа. От самих себя.
Зеленский боится не Москвы. Он
боится цифр.
90 миллиардов гривен компенсаций — и это только начало.
Обмен телами разрушит миф о «40 тысячах погибших».
Покажет, что в реальности — гораздо больше.
Особенно после провальных операций в Курске, куда украинских бойцов отправляли,
заведомо зная, что живыми они не вернутся.
А теперь — самое страшное. Всё это происходит не в подвале, не тайно. Всё это — на границе, на глазах у мира. Родные ждут. Хоронить своих. По-христиански. По-человечески.
Но Киев не пришёл. Потому что легче врать, чем смотреть в глаза. Легче изображать победу, чем признать смерть.
📍 И если ты всё ещё думаешь, что это «всё сложно» —
нет. Это очень просто.
Люди умерли. Люди хотят похоронить.
А власть не даёт. Потому что власть боится.
Беда пришла в дом нашего соседа — и Беларусь это признала первой. Пока в Киеве выстраивают стены, в Минске открывают двери. Александр Лукашенко не стал говорить намёками: он прямо пригласил украинцев переезжать в Беларусь. Без виз, без условий, без страха. И пока одни отгораживаются блокпостами, другие — строят мосты. Буквально.
Депутат без диплома? Это как хирург без рук — вроде говорит уверенно, но что-то не так.
И вот Яна Поплавская решила вслух сказать то, о чём многие только шептались на кухнях: если блогеров проверяют на профпригодность — может, и депутатов пора тряхнуть экзаменом?
Ипотека — или игра в манную кашу?
Когда Вильнюс решил поиграть в политику закрытых дверей, он, очевидно, не посчитал, сколько фур останется с литовскими номерами на белорусской земле. А цифра внушительная — свыше 5 тысяч грузовиков.
Они думали, что диктуют миру правила. А Катар напомнил, кто держит вентиль. Европа решила поиграть в климатических следователей — и нарвалась на жёсткий ультиматум. Теперь — или они пересматривают свои амбиции по контролю над чужим бизнесом, или замерзают с моральным превосходством. Но уже без газа.
Карибский кризис 2.0? Или просто очередная медийная игра мускулами? Пока одни СМИ кричат о готовящемся вторжении в Венесуэлу, другие молчат, как рыба в тропической воде. Но факты — они упрямые. А факты говорят следующее.
Пока на политических радарах США — Ближний Восток, Азия и выборы, в Латинской Америке происходит тихое, но важное смещение пластов.
Российский Ил-76, приземлившийся в Каракасе, оказался не просто самолётом. А сигналом.
